С вами наша иррегулярная рубрика, в которой мы по мере скромных сил модерируем реальность пост-иронией.
Продолжим изучать способ мышления латиноамериканцев.
Южная Америка удивительный солнечный край, где очень (ОЧЕНЬ) любят диких обезьян.
Недавно столицу Уругвая, великолепное Монтевидео, сказочно похорошевшее при Даниэле Мартинезе и его молодом приемнике, огласил громкий ор.
Коварные служители порядка чудом сумели скомпрометировать неподкупного кудесника слова и в рекордно короткие сроки заключили его под стражу. Моментально включился публичный круговорот совести.
Почву удобряли несколько недель, а то и месяцев.
Один за другим статусы мученика стали спешно обретаться молодым человеком в прямом эфире, из которого возмущаемая общественность узнала всю правду не только о латиноамериканской полиции (самой честной в обитаемой галактике), но и бездушных конкурентах из параллельных ведомств, осмелившихся заикнуться о внутреннем расследовании деятельности правоохранительных органов.
«Некогда думать, нужно работать»
Пронесясь грозными тучами над соцсетями и пролившись дождем слез правозащитников, дежуривших в это время года на рубежах своей жаркой родины, история закончилась, не успев как следует начаться.
Справедливость восторжествовала, герой обрел свободу (моментально утратив статус мученика за неё), а виновные понесли заслуженное наказание.
Казалось бы вот он итог организованного проставления больших пальцев в Facebook и активного сопротивления СМИ.
Есть еще порох в пороховницах!
Да, есть, но не совсем в тех.
Иммерсивный спектакль, в котором страны Латинской Америки живут не одно десятилетие, имеет выстроенную драматургию. Она предусматривает для взволнованных избирателей свое, особое место. Не на театральных помостах и не в суфлерской будке (там тесно), а в виде реквизита в руках профессионального артиста «мыльной оперы». Иногда этот реквизит представляет собой зонтик от солнца, а иногда и ружье, непременно стреляющее в третьем акте.
О подготовке третьего акта мы немного и порассуждаем.
Какова реальная, а не воображаемая драматургия Уругвая и прочих латиноамериканских стран?
Отсутствие системы циркуляции эстеблишента стало уже притчей во языцех. Сломанный социальный лифт не перемещается ни вверх, ни вниз. Движение вниз не менее, а может быть и более важно, чем в обратную сторону.
Причем проблемы с этим начинаются уже в средней части государственного управления. Особого внимание заслуживают силовые ведомства. В латиноамериканских реалиях они традиционно окружены стеной самозащиты и взаимного компромата.
По своей воле «хлебные» места никто не сдает, а по формальным критериям убрать человека не всегда возможно. Тем более, если он к этому заранее подготовился.
Как вообще можно организованно рулить такой запутанной сетью интерессантов?
Для начала их нужно разбить на взаимопротиворечивые куски и, желательно, регулярно перестраивать (на ровном месте) по кругу.
В состоянии конфликта 3-4-5 агентств они начнут сами себя обслуживать и можно будет лишь изредка вбрасывать какой-нибудь компромат внутрь системы сообщающихся сосудов.
Реформаторская деятельность – своего рода гигиена. Под предлогом смены формы, дислокаций штаб-квартиры или системы званий можно убирать в коробочку отработанный материал массово и относительно мягко, не давая возможности ребятам устанавливать рабочие альянсы.
Анатомия борьбы между самими ведомствами в этой паутине приобретает картину перманентных скандалов, ярко вспыхивающих и столь же быстро гасимых. Чтобы не было возможности задержать взгляд на освещаемой в этот момент поверхности.
Выглядит всё происходящее вполне сюрреалистично.
У кого-то неожиданно находят в служебной машине эквивалент 1/10 золотого запаса Уругвая, кто-то запечатлевается в компании известного наркобарона (которого уже давно держат только для групповых фотосъемок), а кто-то особенно изворотливый и ушлый остается на своем месте, несмотря на все многочисленные намеки со стороны опытных товарищей.
Компромата на этих «святых» нет или он настолько ужасный, что даже намек на тонкие обстоятельства моментально дает непредсказуемый откат.
Тогда к делу привлекается «взволнованная общественность». Суфлер разворачивает окошко к зрительному залу и начинает уютно вещать про «кое-где у нас порой» на фоне шекспировских страстей на сцене.
Удобный способ избежать взаимного уничтожения – сделать публику посредником во внутреннем разбирательстве. В этом случае ничего не нужно объяснять оппоненту, deus ex machina пришел и навел порядок.
Чем в этом случае отличаются государства с развитой правовой культурой от государств с неразвитой. Первые идут по следу дальше и отрабатывают для публики всю цепочку взаимосвязей полностью, как бы закрывая источник проблемы. Вторые же просто подсвечивают 1 кв. см. поверхности, довольствуясь одной специально отобранной жертвой.
Вот, собственно, и все.
Откуда у обвиняемого №1 10 триллионов песо? Ошибочка вышла, исправим.
Не-а, не исправим. Давайте разбираться, откуда именно. Пока не разберемся -- с вас не слезем.
Значение имеет не ситуативный спектакль, а система сдержек и противовесов, предотвращающих отыгрывание одних и тех же пьес в дальнейшем.
Репертуар давно пора менять, переходя от comedia del arte хотя бы к модерну.
На постановки XX века зрители XXI смотрят живее, громче аплодируют и нет-нет да подбросят актерам цветов.
https://telegram.me/mikaprok
Journal information