«Эволюционная нравственность»
Продвигаясь ближе к концу нашего длинного разговора о ДНК в прошлый раз мы добрались до важного места – современных научных представлениях об эволюции.
Поясню один, возможно не совсем понятный, момент из предыдущей части.
Ведь вся идеологическая подоплека генетики так или иначе базируется на определенном представлении о добре и зле провидения.
Очень хороший и фундаментальный вопрос :-)
Людям, далеким от современных научных дискуссий, эволюция представляется вещью вполне понятной и объяснимой.
Хотя это абсолютно не так.
«On the Origin of Species» Дарвина – представляет собой самое начало долгого диалога, а совсем не его закрытие, как многим кажется.
В первой половине XX столетия речь шла о крайне примитивном по современным меркам адаптационном механизме.
Фактически, считалось, что всё живое стремится к неким неназываемым в деталях внешним условиям и становится более эффективным.
Разговоры на эту тему резко интенсифицировались после 1953 года и открытия ДНК.
В 1968 году вышла книжка Д.Уотсона «Двойная спираль» и тут же появилась нейтральная теория эволюции.
Чрезвычайно живучую гипотезу вбросил японский биолог Мотоо Кимура.
На вопрос, как происходят генетические мутации на уровне ДНК, он ответил просто: случайно.
На следующий год гипотеза оформилась в научное направление, условно называемое «Non-Darwinian Evolution».
К нему очень хорошо подходили несколько вещей: биостатистика, отсутствие большого набора полевых знаний о ДНК, удобство моделирования любых процессов.
Смущал тупиковый и очевидно промежуточный характер «случайности».
Собственно, до середины 90-х, т.е. до первых результатов HGP, нейтральная теория оставалась мейнстримным направлением мысли.
Какие этические выводы можно было сделать на ее основе?
«Пусть расцветают сто цветов»
Толерантность тут приобретает биологическую подоплеку. Если довести до экстремума картину мира случайности, то в ней любое сознательное развитие оказывается не более чем статистической флуктуацией на пути неизвестного прогресса (или регресса).
Научно и футурологически – это не могло не вызывать сильного раздражения.
Политически же такая позиция могла универсально прилагаться к целому спектру разнонаправленных явлений.
Поэтому, кстати, нейтральная теория упоминается до сих пор, как одна из легитимных опций генетики.
Сомнения оформились в 2000-х, когда Джеффри Таунсенд, профессор эволюционной биологии в Йеле, задал хороший вопрос на уровне цифр: «Насколько именно случайны мутации, на 50%, 5%, 0,5%?».
Можно ли определить границу, за которой мы формулируем функцию рандомайзера?
Оказалось, что ответить на это можно, НО только с гигантским количеством наблюдаемых во времени сэмплов.
Как только появился способ приложить линейку, стали рождаться новые теории.
Примерно 10 лет ушло на разметку территории и на границе 2017-2018 годов появились цифры.
Последнее известное приращение – около 85% генов мутируют не произвольно, а связанно.
В какую сторону – непонятно.
Т.е. да, срабатывает некий адаптационный механизм, но к чему он адапируется?
Это назвали linked selection.
Тут можно начать разговор о социальном подкреплении эволюции. Очень неприятный и опасный.
Есть вероятность страшного открытия: кто-то (не будем показывать пальцем) мутирует не в ту сторону, а все остальные его поддерживают :-(
На эту тему предпочитают вообще не говорить в явном виде. Чтобы случайно не проговориться.
Как хорошо на верхнем уровне сформулировал эту мысль влиятельный популяционный биолог Эндрю Керн: «На самом деле, мы не знаем, насколько аккуратно мы оцениваем демографическую историю с точки зрения генетики». Если мы используем методы, поддерживающие нейтральность, то находим в них много интересного с точки зрения данных. Если же мы отталкиваемся от linked selection, то и тут видим подтверждение уже новой теории.
Поэтому мы живем в амбивалентном вакууме нарочито противоречивых гипотез, кусочных открытий и ожидании большого прорыва.
Никому из спонсоров HGP, положа руку на сердце, не нужного. По крайней мере, до эпохи тотальной роботизации :-)
https://telegram.me/mikaprok
Journal information